Уши ласкало щебетание птиц. Они пели так близко, что казалось, будто сама сидишь на дереве, а на твоём плече свистит пересмешница. Но в то же время пальцы рук проваливались в мягкую и упругую траву. Её аромат только поначалу казался волшебным, позже он стал просто невыносим: такой резкий и с примесью какой-то гнили. Я недовольно поморщилась и попыталась сесть. Но не смогла.
- Это ещё что та... - Я с недоумением перевела взгляд на свои руки. Мне бросилась в глаза чья-то вытянутая волосатая морда, закрывающая обзор, я попыталась отмахнуться, но только больно ударила себя рукой по лицу и, не удержав равновесия, откатилась в сторону по траве. В воздух поднялся птичий пух и белые зонтики одуванчиков, которые мигом забили нос, и я чихнула. Оказалось, здесь когда-то было гнездо куропатки или, может, утиное, не разобрать. Не разобрать?
Я с интересного ракурса наблюдала за всем вокруг: прислушивалась, принюхивалась, привыкала к пастельным тонам. Да, почему-то цвета стали менее яркими. Но меня ничего не удивляло, что тоже было весьма странно. На душе царил такой уютный покой, будто всё так, как должно быть. Это почти что волновало меня. Почти что.
Вдруг что-то подбросило меня на ноги и заставило настороженно принюхиваться. Я чувствовала, что рядом кто-то есть, кто-то такой же, как я. Едва слышно передвигая лапы (а теперь не оставалось никакого сомнения, что с мои телом случилось нечто странное), я двигалась в сторону незнакомца, недоверчиво, но сосредоточенно вглядываясь в тени под высокими деревьями. Его запах, принесённый лёгким, лишь слегка колеблющим верхушки высокой травы, летним ветерком, представлялся мне четкой полоской, тропинкой ведущей к цели. Необычные ощущения.

Над головой зашумела крона векового дуба, это отвлекло меня. Непривычно громкие звуки невероятно давили на уши, они сами собой плотно прижались к голове, и я крепко зажмурилась, пытаясь не потерять сознание. Оказывается, звери могут либо отчётливо слышать, либо чувствовать запахи, но не всё одновременно. Мне потребовалось некоторое время, чтобы прийти в норму, а когда я подняла голову, то увидела белого волка. Как казалось на первый взгляд, пришелец был настроен враждебно, хотя вообще-то мне не доводилось изучать этих животных. В универе я и с латынью не ладила, а тут целая биология с её рефлексами.
- Что ты здесь делаешь? Ты знаешь, что забрела на чужую территорию? - Я отпрянула, будто от огня. Он... Он что, говорит со мной? В смысле как? Нет, я понимаю, что это не обычная речь, но всё же... Незнакомец, помимо прочего, как-то странно пах. Это был не то чтобы приятный, но какой-то знакомы и родной запах. Я чувствовала... Я чувствовала его где-то. Где-то... У себя дома?
Я не спешила отвечать ему, хотя и была уверена процентов на восемьдесят, что он поймёт мои слова. Так я, выходит, волчица? Новый порыв ветра вновь принёс букет разных запахов, от которых кружилась голова. Теперь было понятно, кого мне довелось выслеживать. Я не спешила отвечать ему: нужно было сконцентрироваться и куда-нибудь сесть. Куда-нибудь сесть... Я завертела головой в поисках пня или коряги, или ещё чего-то такого, но потом чуть было снова не стукнула себя по голове. Слегка смутившись, я бросила быстрый взгляд на волка и осторожно опустилась на землю, опустив уши и исподлобья осмотрев собеседника. Да, кое-кто действительно не был настроен на задушевную беседу.
- Я... - Я шумно выдохнула перед тем как начать и сделала паузу после местоимения, собираясь с мыслями, - понимаешь, я... В общем, не думаю, что точно знаю, как я здесь оказалась, каким ветром меня тут, в общем... Вообще сегодня утром мы с профессором пили кофе у него дома: он снова заливал что-то про криптографию, мои двойки по латыни, там, все дела, - На моей морде промелькнула легкомысленная усмешка, но тут я спохватилась и в спешке стала оправдываться, - В смысле, я не хотела нарушать твоих... Ваших священных границ, мне правда мало что известно обо всех этих волчих территориях, стаях и всё такое, - Тут до меня дошло, что я нагоняю полную пургу настоящему, чёрт возьми, волку, находясь в теле волчицы, и, может, я должна вести себя как-то иначе, но в голову совершенно ничего не шло, а чтобы не вызвать ещё больших подозрений, не стоило снова менять тему, - В смысле, конкретно в этой части леса *шёпотом* да и вообще - где-либо дальше, чем в радиусе двадцати шагов, мне не доводилось быть, - Жаль, что у меня не было моей руки, чтобы влепить себе хорошую затрещину. Надеюсь, хотя бы за весь этот бред, очень похожий на лекции моего препода по латыни, у него пропадёт желание сражаться, а в лучшем случае, этот волк просто оставит меня в покое. Хотя пахнет от него очень уж знакомо. Хотелось бы знать, что всё это значит.
- Так что, извините ещё раз, я, пожалуй, пойду, - Вымученно улыбнулась я и засуетилась.

Я уже неуверенно, чёрт возьми, как же неуверенно я шагала прочь. Лапы меня не слушались, и было отчётливое желание услышать какой бы то ни было ответ от этого волка. Странно всё это: вот так просто разговаривать со зверем, что-то доказывать ему, уходить.
Я не сразу услышала даже, как он грозно остановил меня, но как только до моих ушей донёсся его рык, резко остановилась и замерла, не ответив. Шерстинки на моей спине зашевелились, когда я почувствовала, что белый приблизился, и его горячее дыхание, обдавшее мне сначала спину, затем бок, другой, коснулось кончика моего уха. Было щекотно, а ухо само по себе рефлекторно дёрнулось, как у кошек. Я нервно сглотнула и, не шелохнувшись, ждала продолжения.
- Саша? - Волк замолчал, а мне стало и радостно, и непонятно одновременно. Не сказать, что это плохо, когда в неизвестном месте встречаешь неизвестного, знающего, как тебя по имени. Судя по всему, он узнал меня по запаху, значит, нас действительно что-то связывает. Но что? У меня не было совершенно никаких догадок.
Я решила потянуть время и поднапрячь свой и без того напряжённый до предела здравый рассудок. Док, мы теряем его. Я стала медленно разворачиваться в фас к пришельцу, постепенно отступая назад. Оказавшись на расстоянии шага, можно было спокойно выдохнуть начать строить предположения. Моё имя, он знает моё имя. Значит, мы были знакомы там, в... Уж не знаю, реальность оно или нет. А то есть... Я задумчиво подняла глаза к небу. На самом деле, мой мыслительный процесс не так уж долог, с его течением особо нет времени на заскучать, только когда я не начинаю сильно тормозить. Вот как сейчас, например. ...У меня не так уж много друзей. Только профессор, которому я надоела, официант из того старого кафе, с которым мы пересекались всего раза три, мои одногруппники, но вообще-то в последнее время я на заочном из-за неуспеваемости и... Я вскинула голову и вытянула шею. Волк, стоящий передо мной, - кто он мне? Я осторожно подошла к нему и, не обращая внимания на его реакцию, ткнулась носом ему в грудь. Нет, этот жест вовсе не значит, что мне стало как-то понятнее, кто он. Просто кое-кто понятия не имел, как правильно принюхиваться, и решил просто сунуть морду в чужую грудь, почему нет?
Снова этот тёплый запах, такой сильный, далёкий, знакомый. Я вдыхала его с упоением и хмурилась, пытаясь понять. Наконец перед внутренним взором замелькали какие-то картинки: станция, поезд, военная форма. Новая кукла, добрый взгляд, смех. Игра на улице, смерть родителей, депрессия и молчание. Слова поддержки и обещание всегда быть рядом. Такое... Такое имя. Красивое. Обычное имя, у моего одноклассника в школе было такое же и...
- Егор.
Это было сложно вымолвить. Скорее, я просто обронила это имя когда-то, а сейчас решила поднять его из глубин памяти, но оно ускользало. Удивительно, как долго приходится привыкать к человеку, и как быстро забывается многое, когда он уходит. Прошлое будто само скрылось куда-то глубоко внутрь меня, чтобы больше не ранить или просто не занимать много места.
Это если философски, а на самом деле, будь я в этот момент человеком, я бы сто процентов расплакалась бы. Даже вижу, как стою в растерянности перед братом, потом вдруг, неожиданно даже для меня, замахиваюсь, чтобы ударить его, но в последний момент передумываю, опускаю руки и, потянувшись к нему, чтобы обнять, бессильно сползаю на пол по стене и обхватываю свои колени, как делала, будучи маленькой. Да, мне несложно инсценировать в голове собственное поведение, хотя порою эти инсценировки мне совершенно не нравятся.
Здесь же, в облике волка, я даже не растерялась, я, скорее, опешила. На Сашу из закрытого горного городка в моменты полнейшего непонимания происходящего накатывают две вещи: а) это безутешная слепая истерика и б) длительное молчание. Иногда ещё обмороки, но случай не тот.
- Как твоя служба? - Зачем-то спросила я. Так уверенно и непринуждённо, как, знаете, будто ничего не происходит прямо сейчас, как обыкновенный такой вопрос старшему брату: "Как служба?" Такие неожиданные вопросы задаются, когда нормальных, действительно важных вопросов настолько много, что просто не знаешь, с чего начать. Откуда ты здесь? Значит ли это, что тебя больше нет? Где мы? Зачем всё это? Мы спим или мы мертвы? Когда можно вернуться домой и как это сделать? Это всё вообще по-настоящему?

Я молча следовала за братом, неловко перепрыгивая поваленные деревья и временами наступая на ветки, до крови впивающиеся в ещё довольно нежные подушечки лап. Вся шкура уже покрылась колючками репейника и пахучей хвоей, слиплась и свалялась. Лес был полон шумов и шорохов, а мои движения только добавляли громкости. В отличие от Данте, у меня совершенно ещё не получалось передвигаться с бесшумностью, свойственной хищникам. Но, стоит признать, некоторые инстинкты давали о себе знать. Например за птицей, поющей в кустах, хотелось прыгнуть, грациозную самку оленихи - погнать по лесу со всех лап, да что уж там, иногда задняя лапа сама тянулась к зудящему месту на коже, чтобы почесать.
Но это сейчас не сильно волновало меня. Животные потребности ведь несложно подавить. В отличие от Егора, в моём волчьем теле пока господствовал человеческий разум. Все эти накатившие чувства, мысли, всё - теперь переваривалось внутри меня, обжигая душу. Я о многом бы сейчас спросила брата, на самом деле. И уже бесконечно сожалела и тиранила себя за тот вопрос: он, казалось, чуть ли не рассвирепел. И, хотелось мне того или нет, Егор - зверь. Теперь он настоящий волк, и с этим ничего не сделать. Неужели он не пытался найти способ вернуться? Этот вопрос настолько достал навязчиво крутиться у меня в голове, что я даже набрала побольше воздуха в лёгкие с нетвёрдым намерением его задать, но в последний момент передумала и, покачав головой, сохранила молчание.
Саша внутри меня была сильно расстроена. Она шла следом за своим волчьим обличьем, опустив голову, и не переставая поправляла чёлку. Это нервное. Знал бы Данте, что в нормальном мире на него завели уголовное дело за дезертирство, а весь остальной клан Рождественских в лице одной-единственной меня как мог, старался скрыться от многочисленных налогов, свалившихся не знамо откуда... Мне нужно было отвлечься. От всего этого. Егор всегда имел склонность к пафосным именам. Данте... Не удивлюсь, если своего ребёнка он назовёт как-нибудь по-дурацки. Донателло, например, или Габриэль. Я сдавленно хихикнула. Странно, но такие мысли довольно часто посещали меня даже в привычных условиях. Мне нравилось думать о брате: как в весёлые, так и напряжённые моменты своей жизни. Потому эта тема была изъезжена вдоль и поперёк, но всё равно продолжала временами смешить и подбадривать.
Впереди мелькали зелёные кустарники, бесконечные повороты и звериные тропы. От всего это жутко рябило в глазах, даже несмотря на смягчение цветов волчьим зрением. Я поняла, что устала молчать и, прибавив шагу, поравнялась с Данте:
- А я тоже хочу себе волчье имя, - немного детским тоном, взглянув на брата снизу вверх, сказала я. Не знаю, почему, но для меня происходящее продолжало оставаться некой абстрактной игрой, которая рано или поздно прекратилась бы в чью-то пользу. Я легонько толкнула Егора в бок, чтобы он обратил на меня внимание, и, совсем заигравшись, выпрыгнула вперёд и присела, широко расставив лапы. Мой хвост сам собой заходил ходуном, и я почувствовала, как в кровь выплеснулся адреналин. Не знаю, что со мной, но это, чёрт возьми, классно! - Как ты смотришь на какое-нибудь эльфийское? В детстве ты называл меня маленькой принцессой эльфов, мы тогда ещё делали луки и стреляли заточенными палками по яблокам в соседском саду, я помню, - тем временем со мной творилось что-то невероятное: я скулила, рычала, напрыгивала и отступала, наматывая круги вокруг брата. Мне даже было немножко стыдно за то, что мне это нравилось, но волчьим замашкам, по всей видимости, было совершенно плевать на моё мнение.

Тауриэль? Только пронеслось в голове Саши, когда она, следом за братом, снова пробиралась в лесную чащу. Всю церемонию посвящения девушка хранила молчание, стараясь держаться по-серьёзному гордо. Притворяться приходилось мало, это таинство действительно вдруг нагнало какой-то загадочности, как будто моё второе имя и впрямь что-то значило и для меня, и для Егора, и для этого леса. Но несмотря на, казалось бы, уверенные фразы Данте о том, что здесь лучше, чем в человеческой шкуре, что им стоит остаться и зажить, как волчьей семье... Может, мы ещё и стаю соберём? Это явно была какая-то шутка, розыгрыш, не более того. Но именно в такие моменты я и волновалась больше всего.
- А ты не думаешь, что всё, что с нами происходит - просто задание, и нам нужно отыскать способ вернуть себе человеческий облик? - Снова поравнявшись с братом, спросила я. Мы тихо, бок о бок, трусили по лесным тропам. Волк где-то внутри уже начал спорить со мной, с моими мыслями и словами, заплетая язык, но я отгоняла это, подавляла, как могла. Из нас двоих только Егор по непонятным причинам хотел остаться в лесу и до конца дней рассекать лесные просторы, охотиться и жить сам за себя. Я такого желания не имела. Совсем, - Ведь понимаешь, мне бы ещё хотелось вернуться в универ, наладить отношения, ну... - Моя внутренняя Саша покраснела, - С кем-нибудь, - Я постаралась собраться и уже достучаться до этого волка, потому, не останавливаясь, шумно выдохнула и уверенно вскинула голову, - В конце концов мы с тобой предназначены для людской жизни. Да, это порой несладко, хочется убежать, стать зверем и жить, не зная забот. Только и делай, что носись за оленями, зайцами, или на кого там мы... в смысле волки ещё охотятся, - Я закатила глаза и фыркнула. Почему Егор никак не хочет понять, что ему будет лучше с людьми? В человеческом теле. Что я нуждаюсь в нём по ту сторону этой реальности. - Но для такого существуют разные квесты, пейнтбол, лазертаг, да всё что угодно! Не в каменном веке живём, если денег подкопить, можно даже сходить на тестирование игрового аппарата виртуальной реальности.
По мере того, как я толкала такую речь, какую даже на защите реферата ещё из себя не вытягивала, мы всё дальше уходили в чащу. Лучи майского солнца всё реже могли достать до земли, преломляясь в верхушках деревьев, в этих могучих кронах, средь широких вековых стволов. Дубы стали сменяться соснами и елями, всё сильнее пахло хвоей, птичьими перьями и помётом лесных животных. Интересно, а остальные существа здесь - уж не люди ли? От этой мысли мне стало не по себе. Если брат всё это время охотился на зверушек и ел их, не может ли он считаться настоящим убийцей? Меня мутило даже от того факта, что мы собираемся гоняться за каким-нибудь зайцем, живым зайцем, чтобы затем прокусить ему шею и разделить его безжизненное тело в трапезе.
До этого момента я даже по телевизору не видела, как происходит волчья охота. По правде говоря, смотреть на это и желания не было, однако в животе предательски урчало. Я замерла и принюхалась, мои уши, словно локаторы, заходили ходуном. Волк во мне был разбужен голодом, человеческий разум, протестуя, отходил на второй план, его затмили инстинкты. Со всех сторон хлынули запахи, ещё более резкие, чем до этого. Я зажмурилась и прислушалась: лес был полон звуков. Здесь, под корнями боязливо шуршала мышь, - меня развернуло в ту сторону, - а там, наверху, целое семейство белок отошло ото сна и принимало утренний душ, - и моя голова сама собой вскинулась кверху, - неподалёку звенел ручей, за которым, - я нахмурилась, пытаясь расслышать, - да, точно, это стадо оленей... Меня вертело в разные стороны, пасть наполнилась слюной, а каждый запах вызывал новую волну аппетита, и от этого крутило в животе. Я теперь и думать забыла о человеческих проблемах, у меня была лишь одна цель - мясо.